Опасность исходит от Кремля

Уже два года украинцы, наши Вооруженные Силы, волонтеры, общественность самоотверженно противостоят вторжению путинского «русского мира». Огромные жертвы, сотни и тысячи погибших, страшные разрушения инфраструктуры, оккупация Крыма и значительных территорий на Востоке Украины... Возникает неизбежный вопрос: как и почему подобное стало возможным в центре Европы в ХХІ веке? Понятно, что случайными такие трагедии не бывают и быть не могут; однако суть проблемы — не в эмоциональных «взрывах», какими бы оправданными они не были сугубо из человеческих позиций, а в трезвом, взвешенном, продуманном анализе внутренней сути, структуры и «анатомии» путинского режима, который позволит абсолютно ясно понять: агрессивность является внутренне органичной, доминантной чертой современной кремлевской власти; без учета этого представления о ее (власти) курсе и намерениях неминуемо будут ошибочными и иллюзорными.

Но все большей является насущная общественная потребность в профессиональном (историко-философском, социологическом, культурологическом, экономическом) анализе российско-украинской войны  2014—2016 гг., и что является, возможно, даже более важным — анализе всего, что ей предшествовало, что, собственно, и привело к агрессии Кремля. Для выполнения этого задания необходимо привлекать особый историософский инструментарий — создание «истории современности», когда «горячие» события свежего прошлого, которое, по сути, еще и не воспринимается как прошлое, осмысливаются с той же глубиной, с той же часовой и содержательной дистанции, как и события истории, драмы и коллизии прошлого. Это очень непросто, но жизненно необходимо сейчас.

Убедительный пример того, как именно это следует делать, только что дал известный украинский ученый, доктор исторических наук, профессор, политолог и публицист Василий Ткаченко в новой монографии «Росія: ідентичність агресора» (Киев, издательский центр «Академія»). Перед нами — одна из первых (если не первая) попыток в отечественной гуманитаристике раскрыть агрессивную сущность «путинизма», его социальные и идейные истоки, проследить эволюцию Кремля от идеи европейского выбора до евразийства, показать, как именно российская власть бережно лелеет психотип «совка» как своего самого надежного социального «агента». В книге на богатейшем фактическом материале продемонстрировано, как путинский режим сознательно стремится дискредитировать целую систему цивилизованных международных отношений и навязать псевдоценности так называемого «русского мира». Василий Ткаченко также обстоятельно анализирует агрессивную сущность идеологической войны России против Украины, умышленно распространяемую путинистами практику массового цинизма, моральной деградации и пренебрежения общечеловеческими ценностями.

Автор книги — и он поступил абсолютно правильно — стремится донести до читателей не «убаюкивающее» ощущение самоуспокоения, которое, чего скрывать, до сих пор слишком распространено в наших СМИ, а, наоборот, честные сигналы тревоги, порожденные осознанием острой опасности для Украины и, следовательно, пагубного действия наименьших иллюзий. Василий Ткаченко акцентирует внимание на том, что «во внутренней политике нет ни одного фактора, который мог бы сдержать Путина от последующих неосмотрительных шагов относительно Украины. Уровень одобрения россиянами его деятельности, по данным «Левада-Центра» (Москва), вырос в июне 2015 года до 89 % (по данным на начало 2016 года — 82 % И. С.). Такого высокого уровня поддержки российского лидера еще не было за 16 лет. При этом 64 % россиян считает, что дела в стране идут в правильном направлении. Подавляющее большинство россиян, как и раньше, поддерживают решение руководства России об аннексии Крыма. И вообще российское население настроено агрессивно: 46% не ощущает особых опасений по поводу того, что вооруженный конфликт на востоке Украины при участии граждан РФ может перерасти в войну между Россией и Украиной. При этом 75% россиян допускают, что вооруженный конфликт между Россией и Украиной может даже перерасти в мировую войну».

А вот другие, не менее поразительные цифры. Василий Ткаченко пишет: «Инфантильность российского населения просто зашкаливает: 74% опрошенных считают вероятным, что в случае войны с Западом президент РФ Путин даст приказ первым применять ядерное оружие; 50 % одобряют готовность Путина начать ядерную войну; 33% уверены, что в случае войны между Россией и США или странами НАТО победителем выйдет Россия; и только 5% верят в победу США или сил НАТО. Большинство россиян убеждено, что для России важнее порядок, чем демократия, а 57% отказываются считать Сталина государственным преступником. Одним словом — психология орды. При всем том, что Путин утверждает о своих симпатиях к украинцам, население России прекрасно понимает, что он ненавидит Украину, а потому 59% опрошенных «Левада-Центром» заявили, что они негативно относятся к Украине. Недружественно относятся 59 % и к Европейскому Союзу. Наибольшими врагами россияне считают США, Латвию, Литву, Польшу и Великобританию».

Вот с носителями (с позволения сказать) этой, по меткому определению Василия Ткаченко, «психологии орды», точнее говоря, с российскими агрессорами и пришлось воевать украинцам.

Нам всем следует четко понимать, что борьба эта будет длительной, жестокой, изнурительной и требующей от украинцев больших жертв. Потому что решается будущее и нашего государства, и Европы. Однако нельзя обойти вниманием серьезный вопрос: что стало предпосылкой трагедии, что вызвало агрессию Москвы? Василий Ткаченко в поисках ответа касается очень важного аспекта проблемы: глубинной деформации сознания многих и многих россиян в «незабываемые» 90-ые годы. Ссылаясь на мнение руководителя «Левада-Центра» Льва Гудкова, автор пишет: «В России после 1991 г. состоялась очередная неудачная «абортивная модернизация», которая нанесла огромную моральную травму российскому обществу. Модернизация не удалась или была сорвана, что вызвало подъем консерватизма в общественной жизни и наращивание агрессии во внешней политике. Причины этого весьма традиционны. В истории России и раньше были подобные ситуации — возникали альтернативные варианты развития, появлялись соответствующие люди, способные реализовать новации, хотя их было явно недостаточно, и, как всегда, не хватало демократии (права, свободы, уважение к закону и тому подобное). То есть речь идет не о случайных эксцессах, а о системных кризисах России последних полутора веков: «Последствиями потрясений оказывалась редукция сложности социальной структуры, реорганизация по упрощенной схеме, приобретавшая вид «возвращения» к «национальным традициям», «особенного пути» России. В таких ситуациях прекращалось заимствование более развитых, эффективных институционных и культурных форм, происходило «возобновление», «регенерация» намного более примитивных или архаичных, чаще всего даже варварских по своей репрессивности и жестокости типов социальной организации».

Этим «варварским типам социальной организации» неминуемо соответствует такая же варварская по своей сути, агрессивная, циничная, преступная кампания «промывания мозгов» своим гражданам и тем украинцам, которые готовы были бездумно принять эту информационную агрессию (если называть вещи своими именами). Кроме того, как отмечает профессор Ткаченко, «стресс от гибели империи, а затем и глубокие экономические неурядицы на время оттеснили проблему Украины в подсознание бывшего советского человека, и осталась травма, которая не находила модель своего практического преодоления. Тем временем новая эпоха стала предъявлять человеку требования, предполагающие работу в условиях риска и неопределенности. Кто не принимал этих требований, был обречен на маргинализацию и скромное доживание. На риск кто-то оказался неспособным, а маргинализация казалась другим вопиюще несправедливой.

На этой почве начал проявляться консенсус между определенными категориями населения как Украины, так и России. Объединительным началом стала ностальгия по советскому прошлому с его уравниловкой. При этом в Украине не все учитывали, что ностальгия в России может быть только великодержавной. А как раз комплекс великодержавства впитал в себя не только стойкие рефлексы и привычные стереотипы в позиционировании России на международной арене, но и ожидание стабилизации общественной жизни в форме хоть и убогого, но гарантированного «модус вивенди» с надеждой на возможное улучшение в каком-то отдаленном будущем».

Нужно обязательно учесть и то, подчеркивает Василий Ткаченко, что «для определенной части украинцев новая геополитическая реальность — государство Украина — тоже вырисовывалась не как что-то суверенное, а лишь как часть «русского мира». В политических кругах обоих государств оказались влиятельные силы, которые стали подпитывать и использовать ностальгические настроения в собственных интересах. Вряд ли они не осознавали катастрофичности любых форм реставрации. Но жажда власти и денег превалировала в их сознании. (А теперь разве не так? Ведь при власти представители той же системы — после Революции Достоинства, агрессии Путина и огромных жертв! — И. С.).

И дальше В. Ткаченко замечает: «Для многих, «рожденных в СССР», его распад знаменовал исчерпание имперской идеи. Однако далеко не для всех. Люди традиционного типа мышления, образ жизни которых сложился в рамках имперского бытия, считали свою систему миропонимания и мироощущения чем-то стойким, вечным и неизменным. Поэтому распад империи они воспринимали как случайность, противоестественный ход событий, следствие заговора враждебных сил, нашедших себе поддержку в лице «агентов влияния» внутри «нашего» общества. Этот среднестатистический советский человек что-то слышал на уроках истории, смотрел кинофильмы о петлюровцах и бандеровцах, а потому относительно стойких в своей национальной идентичности украинцев у него были свои счеты: якобы сохраняя свою идентичность, украинцы «проявляли коварство и упорство в глупом заблуждении». По этим причинам 44% опрошенных «Левада-Центром» в 45 регионах РФ считают, что людей на акции протеста в Украине выводит «влияние Запада», 35% — «националистические настроения» и всего 8% — «стремление сделать Украину такой же цивилизованной страной, как и другие страны Европы», а еще 7 % — «чувство гражданского достоинства».

Путинская пропагандистская машина разрабатывает множество спекуляций на тему «общей истории трех народов — россиян, украинцев и белорусов». Вот как видит эту проблему Василий Николаевич Ткаченко: «Реальная общность исторической судьбы — в поразительном совпадении громких коррупционных скандалов, бессовестном разделении госсобственности и переделе государственной собственности, рейдерских наездах, заказных убийствах и таких же заказных расследованиях. За подобными совпадениями — незримая общность ментальных установок, устоявшейся практики и пропагандистских клише, унаследованных от имперского прошлого. И его необходимо преодолеть на пути формирования современного украинского демократического национального государства». Кажется, это мнение автора является абсолютно объективным.

***

Завершая свое исследование, профессор Василий Ткаченко пишет: «Российское государство-цивилизация, о котором так много говорил Путин, демонстрирует в настоящее время все признаки упадка и угасания. Вопрос лишь о времени и способе окончательного падения. Пытаясь продлить жизнь системе российской власти, но не имея возможности ответить на вызов времени (слабая экономика, коррупция и деградация образования), Кремль переводит внимание общества на внешние угрозы за счет подмены вызовов и отвлечения внимания. Отсюда следуют давние клише: гегемония США, угроза НАТО и «украинская хунта». Как считает известный политолог Лилия Шевцова, мнение которой цитирует Василий Ткаченко, «собственно, Кремль активно занялся государственным суицидом, активизировав социальные силы архаики и ускорив процесс деградации». Если Украина выстоит — а мы просто обязаны выстоять — то Время и История непременно подтвердят правдивость этих слов.